Александр Прозоров - Царская дыба [= Государева дыба]

А вот теперь, оказывается, что побережья язычникам оказалось мало, что они в самое сердце решили ужалить… И самое обидное: ни погони сейчас не снарядить, ни гонцов с приказами заслоны на дорогах поставить. После длинного перехода вымотаны и люди, и кони, а единственных свежих скакунов, любимцев епископа, налетчики увели с собой.

Однако, и русские ночью, да еще с добычей, далеко уйти не могут. А утром, когда все хоть немного дух переведут, можно и погоню снарядить!

— Латоша! — повеселев, окликнул одного из латников Фрол. — Возьми трех воев, да осмотрите замок внимательно! Может, и вправду где дикарь перепившийся спит. Знаю я их… Кирилл, коня прими.

Теперь оставалось самое страшное — малый зал. Воин даже подумать боялся, что способны сотворить язычники с правителем здешних земель. Покалечить могли, ранить, увести в плен. Могли убить… Но про это Фрол старался не думать. Тем более, что оружия в покоях дерптского епископа отродясь не имелось, а безоружного русские трогать не станут. Вот с собой увести — это да… Но господина епископа в таком разе можно либо отбить, либо выкупить потом с Божьей помощью. Был бы жив, остальное поправимо.

Он бочком протиснулся в приоткрытую дверь, неслышно ступил на толстый ворс ковра…

— Господин епископ! — начальник стражи кинулся к столу, упал на колени. — Господин епископ, вы живы?!

— Ой! — вскрикнул от толчка правитель и приоткрыл глаза. — Это ты Флор? Никогда не думал, что человеческое тело способно причинять такую боль… Там вино на столе еще есть?

Начальник стражи вскочил, заглянул в один кубок, в другой, тряхнул кувшином:

— Есть!

— Давай его сюда и приподними мне голову. — На этот раз епископ пил торопливо и с жадностью, а когда из горлышка вытек последний глоток, с надеждой спросил: — Ты их перебил, Флор?

— Темно сейчас, мой господин, — забрал кувшин начальник стражи. — Готовлю утром погоню.

— Сбегут!

— Не сбегут, господин епископ. Они ушли недавно, далеко скрыться не могли. Утром нагоним. Гонцов, опять же, пошлю кордоны предупредить, чтобы не выпустили. Коли навстречу мне не попались, стало быть, к Печорам идут. А туда три дня пути, и только одна дорога. Помочь вам подняться, мой господин?

— Нет, я поднимусь сам, немного попозже. А ты отправляйся, готовь воинов. И чтобы перебил всех до единого!

— Завтра к вечеру я привезу вам их головы, господин епископ! Клянусь!

— Где они?! — еще ни разу в жизни Флор не видел своего правителя в такой ярости. — Ты обещал привезти мне их головы еще вчера! Ну, где они? Где?!

— Их нет на дороге к Печорам, мой господин, — это было все, что мог сказать нервно покусывающий губу начальник стражи.

— Ну и где они? Где?!

— Я упредил все кордоны на дорогах, господин епископ, — попытался оправдаться воин. — Я снова собрал ополчение. Прошел гоном дорогу на Московию. У русских нет другого пути назад, а их на тракте никто не видел. Если бы они пошли к озеру, я бы их встре…

— Это я уже слышал! — священник треснул кулаком по столу. — Теперь я хочу видеть! Головы!

— Мы нашли проводников, — облизнул губы Флор. — Они показали прямую тропу на Кодавер. Там следы кострищ. Русские пришли именно оттуда, они были пешие, числом три десятка…

— Трех арабов увели… Певунью… Девку, в конце концов! Я не хочу знать, сколько их! Я хочу вернуть все! И содрать с них живых кожу, порезать на куски, сварить в кипящем масле, скормить крокодилам, залить лаком или… — священник подошел к своему воину в упор и заглянул в самые глаза: — Или хотя бы твердо знать, что они мертвы!

— Если они пешие, то никак не могли уйти далеко, — сглотнул Флор. — Они где-то здесь…

— Так найди их!

— Да, господин епископ! Только…

— Что «только»? — голос правителя внезапно стал тихим и спокойным, даже ласковым, и от этой перемены у воина по спине побежали холодные мурашки.

— Раз они тайной тропой прошли…

— Ну?

— Значит… Значит, у них проводник хороший есть… — Флор опять судорожно сглотнул. — И он может спрятать их в тайном месте… Или увести… Тайной дорогой…

— И ты не знаешь, где их искать? — после долгой, очень долгой паузы уточнил епископ.

Побледневший начальник стражи кивнул.

Священник задумался, вперившись взглядом ему в переносицу. Воин ощутил, как на переносице выросла и потекла вниз крупная капля едко-соленого пота. А дерптский епископ прогулочным шагом отошел к столу, взял с него дорогой батистовый платок, вернулся обратно:

— Дай твой меч, Флор.

Начальник стражи непослушными руками вытянул из ножен палаш и протянул его рукояткой вперед правителю.

— Теперь протяни вперед левую руку ладонью вверх.

Воин исполнил и это приказание.

Тогда священник резанул ему кожу немного выше запястья, а потом принялся старательно вымачивать платок в хлынувшей ручьем крови.

— Пожалуй, хватит, — он опер палаш острием об пол, прислонив его рукоятью, словно к дереву, к ногам Флора и едва не побежал к узкой двери у камина.

Начальник стражи с облегчением вздохнул, опасливо покосился на дверь, за которой скрылся правитель и попытался зажать кровоточащую рану ладонью.

Священник тем временем быстро спустился по лестнице, пересек пыточную комнату и, небрежно отшвырнув занавеску, ворвался в тайный закуток. За пологом находилась небольшая естественная пещера с низким потолком и неровным полом.

На одной из ее стен застыл распятый в бронзе Христос, а с потолка свисал белый полупрозрачный камень. Под камнем стоял трехногий медный столик, с нацеленным вертикально вверх бронзовым острием, а под столом, вмурованное в такой же полупрозрачный камень, таращилось наружу странное существо: вытянутая вперед, похожая на спелый кабачок голова с круглыми глазами и чуть приоткрытой пастью; скрюченное, покрытое короткой шерстью тело; ноги с огромными когтистыми ступнями и слегка разведенные в стороны мохнатые крылья на спине.

На странное существо священник не обратил никакого внимания, а вот нацеленный вверх стержень погладил едва ли не с нежностью:

— Ну, здравствуй… Как тебя называют здесь смертные? Лу-ча-щий-ся… Светлейший ты наш…

Неожиданно сталактит наполнился чистым внутренним светом — не очень сильным, но достаточным, чтобы разогнать мрак.

— Ты узнаешь меня… — с удовлетворением в голосе кивнул дерптский епископ. — А у меня для тебя подарок…

Он протянул руку вперед и позволил одной кровавой капле упасть на острие стержня. Свет мигнул.

— Я рад, что мы понимаем друг друга, — и священник негромко, дружелюбно зарычал. — Я расскажу тебе много интересного, но сейчас… Сейчас ты обязан мне помочь.